Зачем нужна израильская военная цензура.  Или - цва асбара ле исраэль? 

Израильская военная цензура создана еще на основании британских законов о чрезвычайном положении 1942 года. Они были приняты, когда итальянская авиация бомбила Тель-Авив, а армии Роммеля рвались к Египту и существовала реальная угроза нацистской оккупации Палестины.

Военная цензура действует в рамках Отдела военной разведки. Израильский закон требует, чтобы израильские авторы (в том числе публикующиеся за границей) подавали на предварительное рассмотрение все материалы, связанные с широким спектром национальной безопасности, сохранения мира и общественного порядка. При желании цензура создавала неприятности, правда, не для опытных журналистов, а для писателей и исследователей, по недоразумению намекавших на какие-то секреты, которые они могли знать по службе. Сегодня отделом военной цензуры командует 49-летняя Ариэла Бен Исраэль, полковник. Женщины занимают этот пост с 2004 года. В 2004-2005 годах главным военным цензором служила Мири Регев, израильский министр культуры и спорта, постоянно вызывающая общественные бури своими непарламентскими высказываниями.

В разные годы израильская военная цензура выполняла разные функции. Например, с 1948 по 2004 год военные цензоры «единственной демократии на Ближнем Востоке» занимались прослушиванием всех международных телефонных звонков. В 1940 году связями с цензурой занимался комитет редакторов ведущих еврейских газет. Они регулярно встречались с главой правительства, министрами, старшими чиновниками и офицерами армии для обсуждения вопросов национальной безопасности. Туда входили как редакторы проправительственных сионистских СМИ, так и редакторы оппозиционной прессы. Редактор коммунистической газеты «Кол ХаАм» («Голос народа») Шмуэль Микунис одно время даже был заместителем председателя этого комитета. В 1966 году комитет редакторов подписал с цензурой соглашение о порядке работы. Чтобы обойти цензуру, израильские журналисты обязательно добавляют фразу «согласно публикациям в иностранной прессе», в точности, как российские СМИ обязательно пишут про ИГИЛ: «Запрещенная в России организация».

В 1992 году произошла катастрофа, известная в Израиле как катастрофа Цеилим Бет. Во время учений в Негеве, отрабатывавших покушение на президента Ирака Саддама Хусейна, погибло пятеро военнослужащих из спецподразделения генштаба (сайерет маткаль). Еще шестеро получили ранения. Цензура запретила все публикации, но информация просочилась в иностранные СМИ. Выяснилось, что на учениях присутствовал тогдашний начальник генштаба израильских вооруженных сил Эхуд Барак (позже глава правительства) и что он поспешно покинул место происшествия на вертолете (его обвиняли, что сбежал). В знак протеста против запрета публикации несколько ведущих газет разорвали соглашение. Позже, в 1996 году, было подписано новое соглашение, но конфликты между цензурой и журналистами происходят постоянно.

– Военная цензура вмешивается в мою работу каждый день, – рассказывает Йоси Мельман. – Я обязан подавать им на утверждение почти все, что я пишу. Это постоянная морока. Приходится порой торговаться с ними за каждое слово, каждое предложение. Постоянно стараешься убедить цензоров изменить свое мнение. Это непросто, но это часть моей ежедневной работы.

– Ты (все израильтяне на «ты», в иврите нет «вы». – М. Д.) возмущен? – спросил его Саймон Спрунгин, ведущий в еженедельном подкасте газеты Хаарец.

– Не то что я возмущен, но это учреждение устарело в XXI веке, веке интернета, социальных сетей и блогов. Каждый день, каждую минуту народ постит все, что взбредет в голову. А мы, профессиональные журналисты, обязаны просить их разрешения. И это приводит нас в отчаяние.

Наступление на свободу слова под предлогом общественной безопасности ведется со всех сторон. Администрация Обамы стала применять против журналистов законы военного времени о шпионаже. Администрация Трампа продолжает ту же линию. Существует мнение, что лучше уж подавать все цензуре, чем попасть за решетку на многие годы, опубликовав что-нибудь не то.

Я не припомню ни одного израильского журналиста, попавшего за решетку за публикацию.

В разных странах действуют различные механизмы защиты чувствительной информации. Например, в Британии СМИ предупреждают, что они могут и чего не могут печатать.

У меня смешанные чувства к цензуре, – говорит Мельман. – Там нет никакой согласованности между цензорами. Мнения одного могут отличаться от мнения другого. С другой стороны, конечно, лучше согласие, чем печатать что попало.

Мельману 69 лет. Как опытный военный корреспондент и обозреватель по вопросам национальной безопасности, он часто заранее знает, что можно сказать и где проходит граница.

Мы занимаемся самоцензурой. Но в системе цензуры столько абсурда и нелепости, что порой опускаются руки.

В нынешние времена жестокой конкуренции в СМИ за аудиторию, за подписчиков, за дополнительные просмотры и лайки есть опасность, что любая самоцензура может не устоять, поддаться на соблазн.

– Я приведу пример абсурда. Журналисты обязаны представлять свои материалы цензуре. Есть еще группа избранных блогеров, с которыми в последнее время цензура стала работать. Порой цензоры требуют убрать какие-то сообщения, посты и твиты. Объяснения цензоров в этом случае: мол, вы влиятельные (таких называют «инфлюэнсеры»), и ваша информация «весит» больше, чем посты и твиты обычных комментаторов. Мол, враги, Иран, Хизбалла и так далее, вас могут прочитать.

Хизбалла, иранцы и другие противники действительно внимательно читают и реагируют на израильскую информацию. Не всегда они понимают завихрения израильской политики, но и для самих израильтян их политика становится более запутанной. Незадолго до Нового года новоназначенный министр обороны Израиля Нафтали Беннет заявил, мол, превратим Сирию во Вьетнам для иранцев. В Тегеране быстро отреагировали, и на следующий день уже иранцы заговорили о том, что устроят израильтянам Вьетнам.

– Я не пресс-секретарь израильских служб безопасности, – говорит Мельман. – И не обязан говорить от их имени, тем более считаться с тем, что враг меня слушает или поверит моим историям. Это нелепо. Это не моя задача – вещать от имени израильских силовых структур и подчиняться их цензуре. Это не мой долг и не моя ответственность.

Действительно, в Израиле любят рассматривать своих граждан как представителей, а то и бойцов израильской пропаганды. Помню, когда я улетал из аэропорта имени Бен-Гуриона, мне вручили брошюрку «Стань бойцом ЦАХАЛА». Речь шла не об аббревиатуре Армии обороны Израиля (цва агана ле исраэль), но те же буквы значили Армия пропаганды Израиля (цва асбара ле исраэль). Когда я пишу что-то на израильские темы, то получаю кучу отзывов, в том числе от моих друзей, ожидающих, что (коллективное) мы обязаны быть «представителями Израиля перед народами». Об Израиле как о покойнике – либо хорошо, либо ничего.

Йоси Мельман активно пользуется «Твиттером». Не раз его заставляли стереть уже опубликованные твиты. Цензура заявляет, что этим они якобы исправляют ситуацию и уменьшают ущерб.

Некоторое время назад власти заставили Мельмана уничтожить твит про коррупцию и взятки в израильском оборонном истеблишменте. В последние десятилетия появлялось много сообщений о взяточничестве и коррупции израильских торговцев оружием (исключительно старших офицеров-отставников, не могущих даже гвоздя продать без лицензии Министерства обороны Израиля). Сообщения о сомнительных сделках приходят из Перу, Индии, Белоруссии, России, Грузии, Берега Слоновой Кости и других стран. Однако цензура, полиция и суды окружают все дела глухим заговором молчания, хотя речь идет даже не о проблемах безопасности, а о чисто экономических преступлениях.

У читателей русскоязычных израильских СМИ может создаться впечатление, что прокуратура и суды там – прибежище опасных леваков, которые только и делают, что расшатывают основы еврейского государства и подкапываются под лучших людей. На самом деле израильская правозащитная система – послушный инструмент в руках силовых структур, решает дела в их пользу и безоговорочно покрывает их недостатки и просчеты.

– Я могу понять, когда постановление о неразглашении выдается в интересах следствия, на неделю, месяц. Но я расследовал тянущееся уже больше двух лет простое дело о взятках в израильской оборонке. Следствие по делу уже закончилось, и обвинительное заключение передают в суд, но на все дело судом наложено постановление на неразглашение информации. Суд, если состоится, тоже будет закрытым. Якобы надо уберечь интересы страны, где совершались взятки.

Кроме армейских дел, Йоси Мельман много писал и занимался делами израильской разведки – Моссада. Он автор нескольких книг, популярного документального сериала «Внутри Моссада» (появившегося на «Нетфликсе» с английскими субтитрами). Об успешном пиаре и провальной бюрократии израильского разведывательного сообщества – во второй части.