Карательная психиатрия – неужели в Израиле такое возможно?

Можно закрыть глаза, зарыться головой в песок и надеяться, что все в порядке – ведь то, чего мы не видим, нас не беспокоит. Но это не поможет изменить то, что творится в закрытых отделениях психиатрических больниц Израиля.

Во второй части своего журналистского расследования журнал «Либерал» рассказывает о намеренной передозировке лекарств, сексуальных домогательствах, злоупотреблении властью и принудительных госпитализациях, подлинная цель которых – скрыть другие преступления. Первая часть расследования - читайте здесь

Слишком много лекарств

«Большую часть времени пациенты одурманены препаратами, которые мы им даем. Они ничего не помнят, даже то, что спали в коридоре. Цель – чтобы они нас не доставали».

оворит это сотрудник персонала, работавший в «Абарбанеле» и ряде других психиатрических лечебниц. Авторам этого расследования рассказывали, что медикаментозное лечение порой назначается без медицинских причин. Это очень деликатный вопрос, поскольку, не будучи профессиональными психиатрами, исследователи не могут знать, когда такое лечение необходимо, а когда нет. Но сам факт, что на эти случаи указывают медработники, в том числе психиатры, тревожит.

«Я бы разделил эту историю надвое, – говорит опытный психиатр. – Чрезмерное медикаментозное лечение, прописанное врачом, если и случается, то редко. Более знакома ситуация, когда медбратья и медсестры накачивают пациентов лекарствами просто потому, что хотят тишины. Так или иначе это проблема, ведь так пациентов, пришедших в больницы своими ногами, за короткое время превращают в безвольные тряпки. Некоторые не помнят, через что прошли, теряют облик, их состояние только ухудшается… Я стараюсь очень осторожно подбирать слова, но есть пациенты, которые при правильном уходе могли бы и дальше вести приемлемый образ жизни в обществе, но их госпитализируют, и потом они кончают жизнь самоубийством».

Медбрат, работавший в «Абарбанеле», рассказывает, что это явление очень распространено. «Большую часть времени пациентов нет с нами, – говорит он. – Мы специально даем им избыточные дозы лекарств. Иногда и лекарства смешиваем. Есть причина, по которой в комнате с лекарствами нет видеонаблюдения! Персонал работает не по инструкциям, лекарство могут добавить и в воду, и в кофе, и в суп. Лишь бы было тихо. Больные одурманены, это опустившиеся, старые, разбитые люди, которые ничего не вспомнят потом, так что все в порядке».

Другой сотрудник из «Абарбанеля» подтверждает его слова. «Бывало, что мы давали 160 граммов лекарства вместо 40. Добавляли в молочный напиток. Проходит полчаса – и пациент падает в прямом смысле слова на пол». Его коллега добавляет: «Сам видел больных в разрушенном состоянии, в разных местах отделения и на улице, это – следствие приема лекарств».

Аналогичная картина и в других больницах. Социальная работница, ранее работавшая в «Шаар Менаше», рассказывает о другом ракурсе этого явления: «Больным дают успокоительные, и – да, они успокаивают, но в то же время приглушают и чувство страха до такой степени, что они могут покончить с собой. Это случилось с двумя людьми, которых я знала. Но, по мнению сотрудников персонала, сами они выполняли свою работу».

Такая информация была получена практически из всех исследованных журналистами центров психического здоровья, за исключением «Шалваты».

• В «Гее»: «Мне все время повышали дозу, и после выписки я еще долго должна была принимать таблетки».
• В «Шаар Менаше»: «Мне дали таблетку, хотя знали, что мне ее нельзя», – рассказывает один из больных. «Когда больной жалуется на насилие, пишут, что он опасен, и сажают его в изолятор, сделав укол, потом он ничего не вспомнит», – рассказывает сотрудник.
• В «Эйтаним»: «Медсестра прямо сказала, что дает мне очень сильную таблетку, чтобы персоналу было со мной полегче, чтобы я не мешал».
• В «Герцог»: «Я в один день принял 800 миллиграммов лекарства, которого, если человек принимает дозу в 25 миллиграммов, то он не сможет встать утром».

И так далее. «Бывали случаи, когда пациенту давали лекарство за минуту до начала заседания психиатрической комиссии, чтобы создать впечатление, что он зомби, – рассказывает адвокат Раз. – На нас подавали за это в суд, но чтобы доказать неоправданную передозировку, требуется психиатрическое заключение, а это сложно».

Врачи тоже больны?

Во многих случаях проблема порождается стереотипным восприятием пациентов. Опытный психиатр говорит: «На них изначально смотрят как на глупых и проблемных, это клеймо порождает желание относиться к ним как, простите за слово, к недочеловекам. И отсюда все проблемы: накачать их наркотиками, грубое обращение, эксплуатация и унижения уже не кажутся чем-то аморальным».

Л., которая была госпитализирована в Беэр-Яаков, рассказывает: «Я попала туда, находясь в тревожном состоянии. Оглядываясь назад, я знаю, что это была послеродовая депрессия. Но мне приклеили все возможные ярлыки: шизофреничка, невротичка, с пограничным расстройством личности. Мне давали десять видов таблеток».

Лорна, лежавшая в «Шаар Менаше», сказала сотрудникам персонала, что у нее депрессия – и они сделали это ее кличкой. «Вот идет Депрессия, Депрессия пошла есть». С точки зрения сотрудников, никакого вреда они таким образом никому не причиняют, для них это – способ самим справляться с трудностями. «Многие сотрудники и сами впадают в депрессию, – рассказывает медбрат из «Абарбанеля». – Эти люди работают в постоянном стрессе, но их трудности все игнорируют. Человек, который работает с душевнобольными без специальной подготовки и без поддержки, со временем и сам получает душевную травму».

Ширли была одной из таких сотрудниц. Долгие годы работы в этой системе разрушили ее. «Я больше не могла этого выносить. Жила в жутком стрессе, становилась свидетельницей невыносимых зрелищ, подвергалась и насилию со стороны пациентов, и отвратительному отношению от персонала. Чувствовала, что не могу оказать должную помощь больным. В какой-то момент впала в жуткую депрессию и решила уйти. Я пришла в эту профессию с чувством миссии – но система не считала, что заботиться нужно и обо мне. И так будет продолжаться до тех пор, пока к специалистам в области психического здоровья относятся как к рабам».

Принудительная госпитализация

Это очень сложный вопрос. С одной стороны, на карту поставлены человеческие жизни, которые нужно защитить. С другой – такие госпитализации не всегда оправданы. Адвокат Раз ежегодно ведет примерно 6000 дел и представляет пациентов перед психиатрическими комиссиями в 13 000 процессах, проходящих в больницах, а при необходимости и в судах. «Иногда кому-то достаточно сказать, что он думает свести счеты с жизнью, чтобы его сразу принудительно госпитализировали. Потому что были случаи, когда такие люди действительно убивали себя, а психиатров потом обвиняли в том, что не госпитализировали его сразу!» – объясняет он. Но сам Раз считает, что суицидальные настроения не должны становиться поводом для таких действий.

Иллюстрация: Даниэль Гольдфарб

Особая проблема – случаи, когда родители добиваются принудительной госпитализации детей, чтобы навесить на них ярлык сумасшедших и таким образом скрыть сексуальные преступления против них.

Одна из таких – Эстер. Родители силой госпитализировали ее в одно из заведений в районе Иерусалима, утверждая, что она психопатка и представляет для себя опасность. «Некоторое время я подвергалась изнасилованиям со стороны моего брата. Когда я пожаловалась родителям, они заявили, что я все придумала, а потом предложили «лечение» и повезли меня в больницу. Я была расстроена и растеряна, я не понимала, что происходит. Меня госпитализировали на две недели, пичкали препаратами, убеждали, что у меня галлюцинации – хотя ничего такого я не видела».

Социальная работница затем признала ее госпитализацию безосновательной. «Я знаю и другие подобные случаи», – говорит она. Когда две недели спустя Эстер выписали, она решила отказаться от жалобы. «Предположим, я пойду в полицию – и кто мне поверит? Ведь меня только-только выпустили из психиатрической лечебницы. Мои родители победили, я буду жить дальше, несмотря на опасность, исходящую от моего брата».

Бедняки болеют реже?

Почти все пациенты, с которыми мы встречались, во всех отделениях по всей стране, относились к слабым слоям населения. «Это вполне объяснимо, – говорит психиатр. – Люди с деньгами могут сократить ожидание в очереди и обеспечить себе лучший уход».

Эпидемия коронавируса в последние годы привела к росту числа депрессивных симптомов, причем, как показало исследование, проведенное Тель-Авивским университетом и академическим колледжем Тель-Хай, евреи быстрее учились и привыкали жить в новых условиях, нежели арабы – в их секторе тревожность и депрессивные состояния развивались сильнее.

В еврейском секторе около 50% респондентов в марте 2020 года определяли свою социальную устойчивость перед лицом кризиса как высокую или очень высокую. В арабском секторе таких было 35%. К пятой волне число таких оценок снизилось до 30% среди евреев и до 23% среди арабов. В то же время по мере распространения пандемии тревога охватывала все больше арабов: от 24% при первой волне, до 29% – при пятой. Тогда как евреи, напротив, перестают волноваться: в своих тревогах в марте 2020 года признались 38% респондентов, а сейчас – уже только 16%. Среди арабов выросло и число впадающих в депрессию: с 12 до 26%, тогда как среди евреев их количество почти не изменилось – с 12 до 14%.

Почему нет профилактики?

В минфине и минздраве любят говорить, что «денег нет», но улучшение лечения в системе психического здоровья, напротив, вернуло бы деньги в казну. Психические заболевания во многих странах являются причиной выплат почти половины всех пособий по инвалидности. Людям с проблемами психики труднее найти себе работу, а если и находят – то с низкой квалификацией или же часто болеют. Эксперты подсчитали, что улучшение ухода и более правильное лечение могло бы повысить уровень занятости на 4%.

В Израиле отсутствие возможности у широких слоев населения своевременно получать профессиональный и качественный уход в сфере душевного здоровья обходится экономике ежегодно в 51-61 млрд шекелей, согласно подсчетам Ассоциации общественной психологии. Все истории в конечном счете начинаются с недостаточной помощи в детском и молодом возрасте. Но в Израиле в общественном секторе ощутима острая нехватка психологов всех специализаций, особенно на периферии и в экономически слабых районах. Люди по пять-семь месяцев ждут очереди к психиатру, как в общественной системе здравоохранения, так и в учреждениях детского развития.

В большинстве больничных отделений медицинских психологов нет, как не хватает и ресурсов для психологической реабилитации. По месту жительства такие услуги тоже предоставляют очень редко. Нехватка педагогов-психологов – около 30%. На одного такого педагога приходится сейчас около 1500 школьников, или 450 детей в системе специального образования, или 750 малышей в детских садах. При этом многое строится на альтруизме: разница в оплате труда в частном и государственном секторах очень велика. Государственный психолог зарабатывает 40 шекелей в час, частный – от 250 шекелей, а психологи высшего класса могут получать 900 шекелей в час и даже больше.

Недавно министерство здравоохранения увеличило вложения в систему защиты душевного здоровья на 500 млн шекелей, распределенных на семь лет. Но даже из них 400 млн пойдет на строительство и 10 млн – на уход. «Это капля в море, особенно с учетом того, насколько все запущено», – реагирует адвокат Раз.

Мария Рашад, «Либерал». Начало читайте здесь

Реакция больниц:

Из больницы «Абарбанель» ответили: «В настоящее время в Центре в сотрудничестве с министерством здравоохранения проводятся строительные и ремонтные работы. Вскоре в больнице откроется современный Центр лечения подростков, крупнейший в Израиле. Больница и ее персонал самоотверженно трудятся в интересах пациентов и справляются с нагрузками, выросшими в период эпидемии коронавируса. Больница проявляет правильное и уважительное отношение к каждому пациенту и сотруднику, а если случаются исключения, то каждый случай рассматривают максимально серьезно. В больнице соблюдают регламент, принудительные госпитализации осуществляются только по указанию участкового психиатра. Больница получила высокую оценку за многообразие представленных тут дисциплин, поэтому ваше заявление по этому поводу остается для нас загадкой. Беседы ведутся уважительно, лекарства дозируются в соответствии с регламентом, любая жалоба тщательно рассматривается».

Из центра психического здоровья «Маале ха-Кармель» ответили: «В «Маале ха-Кармель» есть руководитель, преданное делу руководство, а также сотни сотрудников, которые работают профессионально и с уважением, заботясь о пациентах. В последний год центр возглавляет доктор Эяль Фрухтер, бывший руководителем системы охраны психического здоровья в Армии обороны Израиля, который вместе с директорами и персоналом занимается усилением работы во всех аспектах.

Вместе с тем, к нашему сожалению, случился ряд исключительных происшествий, некоторые из которых были связаны с больницей, а некоторые произошли за ее пределами. Все инциденты расследовались правоохранительными органами и руководством минздрава. По факту самоубийства пациента все еще продолжается проверка комиссией, назначенной министерством здравоохранения.

Утверждение общего плана о том, что в больнице имеют место «сексуальные домогательства», необоснованно, не опирается на факты и является злословием».

Из Иерусалимского центра психического здоровья ответили: «Обвинения общего характера могут рассматриваться только в комплексе, в целом. Главная задача Иерусалимского центра психического здоровья – «Постоянное улучшение состояния пациентов с упором на чуткое и уважительное отношение». Это не пустые слова, а посыл, которой мы передаем всем сотрудникам с первого же дня их работы у нас. Если же происходит какой-то инцидент, им незамедлительно занимаются.

Проблемой изолирования мы занялись около двух лет назад и уже добились значительного сокращения масштабов этих действий. К сожалению, переполненность палат и немногочисленность персонала не позволяют свести к нулю применение этой неудобной меры безопасности, призванной обеспечить физическую безопасность и всех больных, и членов персонала. Дальнейшее снижение привело бы к увеличению травматизма.

Мы не заинтересованы расширять фармакологическое лечение ради обеспечения безопасности, как это было принято делать в прошлые годы.

Скученность обременительна для нас всех. Улучшить ситуацию в краткосрочной перспективе может открытие новых и просторных помещений для размещения больных, а существенно ситуация улучшится, когда будет завершено строительство нового здания, примерно через полтора года.

Больница проявляет нулевую терпимость к сексуальным домогательствам и действует в соответствии с указаниями комиссии по государственной службе. Каждая жалоба тщательно расследуется с привлечением даже внешних инстанций, быстро и четко. Если имел место инцидент, о котором не было уведомлено руководство, призываем заявителя немедленно связаться с нашим сотрудником, ответственным за эту тему».

Из Центра психического здоровья Беэр-Яаков («Мерхавим») ответили: «Как отмечено в статье и в других источниках, за последние годы больница претерпела кардинальные изменения и адаптировалась к современной эпохе. Открытый диалог, дизайн как часть лечения, молодая и многопрофильная команда управленцев и прежде всего стремление к отказу от лечения принудительными методами превратили больницу в место, удобное для пациентов и в объект гордости для персонала, ухаживающего за ними. Все еще сохраняются застарелые проблемы, вызванные низким бюджетированием и стереотипизацией, но со временем и они исчезнут из мира психического здоровья».

Из Центра психического здоровья «Шаар Менаше» ответили: «Центр психического здоровья «Шаар Менаше» старается предоставлять наилучшее отношение пациентам и сотрудникам с учетом имеющихся ресурсов. Центр соблюдает все законы, циркуляры и требования, в том числе в вопросах связывания и изолирования, а также принудительной госпитализации, и соотносится с критикой из разных источников. Каждый случай сексуального насилия рассматривается в соответствии с правилами. Выдвинутые обвинения носят общий характер. Если есть информация о конкретном случае, после которого не были соблюдены процедуры, просим предоставить ее, чтобы мы могли немедленно разобраться в проблеме.

Руководство Центра психического здоровья «Шаар Менаше» работало и продолжает работать над устранением трудностей, порожденных переполненностью больницы, исходя из важности создания среды, способствующей выздоровлению».

Из больницы «Герцог» ответили: «Больница «Герцог» принимает тяжелых больных, госпитализируемых без их согласия, по приказу. Большинство из них отказываются от лечения, медикаменты выписываются по медицинским показаниям. «Герцог» известна как больница, в которой чутко относятся к пациентам, проявляют сострадание, в том числе – в психиатрических отделениях. Каждая поступающая жалоба тщательно изучается.

Здание психиатрической больницы было построено в 1960-х годах. «Герцог» – самостоятельная больница и не поддерживается государственными средствами. Руководство смогло сделать ремонт в отделениях, но все еще требуется существенно улучшить внешний облик и сменить инфраструктуру. Руководство больницы обратилось в минздрав за помощью, но пока не получило ответ».

Из центра душевного здоровья «Геа» ответили: «Никаких жалоб на насилие со стороны персонала в отношении пациентов не поступало. Если такая жалоба будет подана, она будет расследована. Если ее признают верной, меры будут приняты с максимальной строгостью. Дозы лекарств в психиатрии, как и в любой другой медицинской профессии, определяются профессионально и в соответствии с протоколами, принятыми в мире».

Иллюстрация: Даниэль Гольдфарб. Фотографии: Мария Рашад 
источник:https://detaly.co.il/karatelnaya-psihiatriya-neuzheli-v-izraile-takoe-vozmozhno/